Лисицын Константин Сергеевич - командир 257-й отдельной разведывательной роты 199-й Смоленской стрелковой дивизии 49-й армии 2-го Белорусского фронта, старший лейтенант.

Родился 29 сентября 1923 года в городе Ярославле в семье служащего. Русский. Отец Сергей Григорьевич, художник, заведовал живописно-оформительской мастерской резиноасбестового комбината, возглавлял ярославское товарищество «Художник». В 1938 году был репрессирован, как «враг народа» получил 10 лет лагерей. Мать, Римма Константиновна, модисткой в городской артели инвалидов «15 лет кооперации».

В 1938 году Константин окончил 7 классов средней школы № 3 и поступил учиться в областное художественно-педагогическое училище, где готовили школьных учителей рисования и черчения. Однако окончил лишь один курс, после ареста отца из-за сложных материальных условий вынужден устроиться на работу. Поступил в драмтеатр имени Волкова рекламистом (писать афиши); чтобы быть поближе к сердцу театра - сцене, освоил потом профессии мебельщика, монтировщика декораций.

В сентябре 1941 года Лисицын с двадцатью другими работниками театра подал заявление о зачислении в коммунистическую дивизию, формируемую в Ярославле.

С ноября 1941 года красноармеец Лисицын - стрелок отдельной разведывательной роты 479-го стрелкового полка 222-й стрелковой дивизии, которая сражалась на Западном фронте в составе 33-й армии. Участвовал в битве за Москву. 31 января 1942 года в бою под деревней Войново Износковского района Смоленской области был тяжело ранен разрывной пулей в область левой лопатки.

Четыре месяца провел в госпитале в городе Спас-Клепики Рязанской области. После выздоровления медицинская комиссия из-за тяжести ранения не разрешила возвратиться на фронт, пока организм не окрепнет. С учётом этих рекомендаций был направлен на курсы младших лейтенантов при 50-й армии.

На фронт вернулся в сентябре 1942 года, назначен на должность командира взвода 412-й отдельной разведроты 344-й стрелковой дивизии. Через несколько дней по необоснованному обвинению зачислен в 10-й штрафной батальон Западного фронта, где провел почти три месяца, после чего восстановлен в воинском звании и всех правах.

В декабре 1942 года при штурме высоты, имевшей важное тактическое значение, нарушив приказ, не стал атаковать в лоб. Самовольно вывел взвод из под огня противника, совершил обходной маневр, и ударом с фланга выбил гитлеровцев с высоты почти без потерь. За невыполнение приказа командира роты был разжалован до рядового и приговорён трибуналом Западного фронта к 10 годам лишения свободы. После коллективного обращения бойцов к командованию трибунал пересмотрел решение: 10 лет колонии были заменены на 3 месяца пребывания в штрафном батальоне.

При подготовке Ржевско-Вяземской операции в январе 1943 года в составе 10-го штрафного батальона участвовал в разведке боем. В этом бою проявил смелость и решительность, он лично уничтожил несколько гитлеровцев и захватил «языка». Вскоре был освобождён от дальнейшего отбывания наказания и восстановлен в прежнем воинском звании и должности.

В конце мая 1943 года стал лейтенантом. Был назначен сначала заместителем, а затем командиром 180-й отдельной разведроты 64-й стрелковой дивизии. Он сам ходил в разведку, забрасывал группы в тыл врага, подрывал мосты и дороги, добывал разведданные о противнике. За отличие в боевых действиях награждён медалью «За отвагу». В июле 1943 года был ранен, после выздоровления вернулся в строй.

В ноябре 1943 года во время оборонительных боёв на реке Проня в Могилёвской области ушел в тыл противника на встречу со связным от партизан, чтобы доставить в часть штабные документы, захваченные партизанами. Был в немецкой форме, но, не смотря на такое прикрытие, был схвачен. В вовремя допроса его пытали: изуродовали ноги, изрезали спину на узкие полоски, прибивали руку гвоздями к столу, пробили голову и в бессознательном состоянии бросили в холодный барак. Ночью, очнувшись от холода, смог сбежать, полз к своим, пока его не подобрали свои разведчики.

Из госпиталя вышел в феврале 1944 года уже страшим лейтенантом, приказ был подписан еще в декабре. Окончил пятимесячные курсы усовершенствования командного состава 49-й армии и был назначен командиром рота разведчиков под его командованием. Теперь это 257-я разведывательная рота 199-й стрелковой дивизии. Отличился в боях за освобождение Белоруссии в ходе операции «Багратион» летом 1944 года.

26 июня 1944 года старший лейтенант Лисицын вместе с ротой с ходу форсировал реку Днепр в районе деревни Требухи (ныне - Калиновая севернее города Могилёв). Выбив врага из первой траншеи, рота овладела плацдармом, который удерживала сутки. Это позволило частям дивизии успешно форсировать водную преграду. 27 июня в бою за расширение плацдарма бойцы Лисицына пленили 21 гитлеровца, захватили 3 автомашины и 15 лошадей. За эти бои был представлен к присвоению звания Герой Советского Союза.

В декабре 1944 года капитан Лисицын во время боя на реке Нарев в Польше получил очередное ранение - осколком мины в поясницу. На фронт вернулся из госпиталя уже в начале февраля 1945 года. Стал командовать 312-й отдельной разведывательной ротой 238-й стрелковой дивизии. Участвовал в Восточно-Померанской операции, части дивизии вышли к Балтийскому побережью возле города Кёзлин (Кошалин) продолжили наступление на Данциг (Гданьск).

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 24 марта 1945 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками старшему лейтенанту Лисицыну Константину Сергеевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».

В ночь на 21 апреля был тяжело ранен, контужен. День Победы встретил в госпитале. При прохождении медицинского освидетельствования после лечения получил трёхмесячный отпуск - первый и единственный за всю войну. После отпуска направлен в распоряжение управления кадров штаба Московского военного округа. С ноября 1945 года служил в должности дежурного помощника военного коменданта Кунцевского района Москвы. В феврале 1946 года капитан Лисицын уволен в запас.

Вернулся в родной город. Был принят на должность главного администратора родного театра им. Волкова. Осенью того же года поступил в студию драматического актёра, открытую в театре, одновременно был принят во вспомогательный состав труппы. В 1949 году по окончании полного трёхгодичного курса студии получил среднее образование и звание драматического артиста.

В 150 году приказом Комитета но делам искусств при Совете Министров РСФСР был переведен в Грозненский театр имени М.Ю. Лермонтова. Работал потом в Южно-Сахалинске, в середине 60-х годов вернулся на родную ярославскую землю. Продолжал работать в труппе Ярославского драматического театра им. Волкова. В его репертуаре роли старшины Задорнова в «Океане» А. Штейна, Дика в спектакле «Четвёртый», окруженца Ивана Натарова в «Панфиловцах» по пьесе И.И. Назарова, матроса Кульнева в спектакле «Под одной из крыш» по пьесе З.М. Аграненко, волжского бурлака Сироты в «Фёдоре Волкове» и другие.

Был единственным Героем среди актеров всего Советского Союза.

Жил в городе Ярославле. Скончался 21 февраля 1970 года. Похоронен в Ярославле на Воинском мемориальном (Леонтьевском) кладбище.

Именем Героя названа улица в Ярославле. На доме, в котором он жил, установлена мемориальная доска.

Награжден орденом Ленина (24.03.1945), медалями, в то числе «За отвагу» (19.08.1943), «За трудовую доблесть» (11.07.1950).

Из воспоминаний Личицына Константина Сергеевича, написанных по просьбе работников Ярославского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника.

21 июня 1944 года наш 2-й Белорусский фронт начал наступление. Немецкие войска, выбитые из долговременной обороны, стали откатываться к Днепру, цепляясь за каждый тактически выгодный рубеж. К моей роте были приданы рота танков Т-34 и кавалерийский эскадрон. Мы получили приказ - по определенному маршруту преследовать немцев, не давая им закрепляться. При подходе к Днепру форсировать его и, выбив немцев из деревни на правом берегу, закрепиться в ней, затем ждать там подхода основных сил.

Весь 80-километровый путь от реки Прони до Днепра прошли благополучно. Были стычки с немецкими заслонами, но при поддержке танками и кавалерией мы сравнительно легко и без потерь с ними справлялись. Наконец прорвались к Днепру. Со склона левого берега я увидел мост через Днепр. Медлить было нельзя. Приказал кавалеристам прорваться на мост и занять его, а танкистам поддерживать кав-эскадрон огнем. Но только конница вылетела с опушки леса, как мост взлетел на воздух. Оказывается, он был заминирован. Пришлось ввести в бой основную роту разведчиков. Пробежав в полный рост около двух километров под артиллерийским огнем противника, мы бросились в воду. Подошедшие к берегу танки повели прицельный огонь по немецким позициям, чем очень облегчили нам переправу. А немец нас поливал со всех видов оружия. Меня несколько раз захлестывало волнами от разрывавшихся поблизости снарядов. Одним из взрывов сорвало с пояса связку гранат, но наган, к счастью, уцелел.

Подплыв к берегу, я стал карабкаться на обрыв и чуть ли не нос к носу столкнулся с двумя немецкими пулеметчиками, которые устанавливали на обрыве пулемет. Разделался с ними двумя выстрелами в упор. Несмотря на продолжительное пребывание в воде, наган бил без отказа. А трофейный пулемет очень пригодился нам впоследствии... Собрав роту на берегу, я послал нескольких бойцов вперед, на разведку местности. Вернувшись, они доложили, что к деревне идет скрытый ход сообщения, оставленный и не контролируемый немцами. Им-то мы и воспользовались. Незаметно подошли к деревне и, как снег на голову, вдруг обрушились на фрицев. Гитлеровцы пытались сопротивляться, но громогласное «Ура! За Родину!» и ожесточенный натиск моих «апостолов» довершили операцию. Немцы без оглядки бежали из деревни. Разведчики, разгоряченные боем, начали преследовать фашистов, но мне, к великому огорчению, пришлось остановить бойцов, чтобы немедленно организовать круговую оборону.

Как показали последующие события, сделали мы это очень своевременно. Не прошло и получаса, как гитлеровцы пошли в атаку. Сначала они попробовали ударить нас в лоб, чтобы столкнуть обратно в Днепр. Мы отбили приступ: оставив на подступах к деревне убитых и раненых, немцы откатились назад. Затем последовали удары с флангов и тоже безуспешно. Всего за день мы выдержали 9 атак. Самой сильной из них была шестая, когда гитлеровцы повели наступление со всех сторон. Наступали они в полный рост, цепью. Как обычно, все были пьяны. На правом фланге мои «апостолы» из-за недостатка боеприпасов посмели отступить и отдать немцам четыре дома. Прибежав туда, я увидел, что у разведчиков действительно осталось лишь для себя по одному патрону, который они обычно всегда носят в кармане. А немцы тем временем за оставленными нами домами перегруппировывались в маленькие группы. Мы их хорошо видели, но стрелять было нечем. Тогда я показал бойцам на сверкавшие у немцев автоматы: «Вот где можно добыть оружие и боеприпасы! У вас же есть ножи...» Разведчики пошли врукопашную. Опять стремительный бросок, громкое «Ура!»... Положение на правом фланге было восстановлено, мы отбили у немцев автоматы, гранаты, один легкий пулемет и достаточное количество патронов. Не успели мы отдышаться после контратаки, как прибежал боец из левофлангового взвода. Он доложил, что и там кончились патроны, а немцы уже подошли вплотную к домам. Взяв двух бойцов с трофейными автоматами, я стал пробираться - где ползком, а где бегом - на левый фланг. Только вбежал в крайний дом, как через окно к моим ногам упала шипящая немецкая граната. Я схватил ее и швырнул обратно. Граната попала в гущу подбегавших к дому немцев и разорвалась.

Это послужило сигналом к контратаке. С криком «Ура! Бей гадов!» я выскочил в окно, разведчики - вслед за мной. Лежавший за кочкой немец выстрелил в меня из автомата, но пули пролетели над головой, лишь сбив пилотку. Я напряг силы для последнего прыжка, чтобы всадить в немца нож, но он, бросив автомат, уже убегал, сломя голову. Подняв автомат, я стал вести огонь короткими очередями по отступавшим гитлеровцам.

Отбив атаку врага и оставив на левом фланге группу прикрытия, с остальными бойцами я ударил во фланг фашистам, наступавшим на первый взвод. Командир этого взвода, увидев нас, разгадал мой маневр и тоже поднял своих бойцов в контратаку. Впоследствии выяснилось, что и у них патроны были на исходе. Ударив с двух сторон, мы очень быстро справились с немцами и, собрав трофейное оружие, вернулись на свои места. Со злости за неудавшуюся атаку немцы обрушили на деревню шквальный огонь, от которого мы укрылись в немецких же противовоздушных щелях.

Последующие атаки были одна слабее другой. Мы их отбивали трофейным оружием и трофейными гранатами. После каждой атаки 2-3 бойца выползали вперед и забирали оружие и боеприпасы у убитых немцев. С наступлением темноты, когда противник успокоился (наступать ночью гитлеровцы не отваживались), мы подвели итоги. Я поразился своими малыми потерями: трое убитых и один раненый. Немцы потеряли, по моим подсчетам, 92-93 человека убитыми, 8 гитлеровцев мы взяли в плен. Мы отобрали у врага 86 автоматов, 2 винтовки, 2 пулемета и огромное количество боеприпасов... 

* * *

Из наградного листа
Краткое конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг

Товарищ Лисицын в наступательных боях на Могилевском направлении 26 июня 1944 г. достиг реки Днепр, там же на месте лично получил приказ от командира дивизии форсировать реку Днепр и занять плацдарм на правом берегу Днепра.

Несмотря на сильный артиллерийский, минометный и пулеметный огонь противника, Лисицын первым на бревне переправился на правый берег и стал прикрывать огнем переправляющееся вплавь свое подразделение.

Сконцентрировав роту, Лисицын ударил на узком участке по противнику, вклинился в его оборону, завязав уличные бои в дер. Требухи, в результате чего к исходу дня выбил противника из первой траншеи.

Несмотря на неоднократные контратаки противника, поддержанного танками и самоходными орудиями, Лисицын удержал занятый рубеж в течение суток, тем самым отвлек на себя основные силы противника, дав возможность стрелковым частям дивизии форсировать реку Днепр.

27 июня, действуя по преследованию противника в районе г. Могилев, Лисицын с группой разведчиков захватил 3 автомашины, 15 лошадей и пленил 21 немецкого солдата.

Товарищ Лисицын достоин присвоения звания Героя Советского Союза.

Командир 199 стрелковой Смоленской дивизии
генерал-майор Кононенко
2 июля 1944 г.

Биографию подготовил: Сергей Каргапольцев