Чупилко Михаил Куприянович — механик-водитель самоходной артиллерийской установки 713-го самоходного артиллерийского Уманского полка (29-й стрелковый корпус, 48-я армия, 1-й Белорусский фронт), старшина.

Родился 2 (15) августа 1913 года в селе Горобиевка ныне Каневского района Черкасской области Украины в семье крестьянина. Украинец. Окончил 7 классов школы. В 1933 году вместе с родителями переехал в деревню Макарово Даниловского района Ярославской области. Был рабочим в совхозе «Горушка», продавцом в Данилово. Затем жил в Крыму, работал трактористом и комбайнером в совхозе «Бий-Суковче» Джанкойского района.

В Красной Армии с 1941 года. На фронте в Великую Отечественную войну с января 1944 года. Сражался на 2-м Украинском и 1-м Белорусском фронтах.

Механик-водитель самоходной артиллерийской установки 713-го самоходного артиллерийского полка 29-го стрелкового корпуса 48-й армии 1-го Белорусского фронта старшина М.К. Чупилко отличился 24 июня 1944 года в боях за населённые пункты Колосы, Колотовка, Скачки и Поболово (Рогачёвский район Гомельской области) при ликвидации немецких войск в «Бобруйском котле». Умело маневрируя на поле боя, обеспечил экипажу возможность вести меткий огонь по огневым точкам противника и его живой силе. Во время боя за деревню Поболово экипаж САУ перебрался через реку Добосна и захватил переправу, обеспечив форсирование реки остальными подразделениями. В этих боях экипаж уничтожил 6 противотанковых орудий, 12 пулемётов, 3 миномётных батареи и до шестидесяти солдат и офицеров противника.

24 июля 1944 года старшина М.К. Чупилко погиб в жестоком бою у деревни Кузава вблизи железнодорожной станции Черемха Брестской области.

Первоначально был похоронен в братской могиле на месте боя. Перезахоронен в братской могиле в городе Берёза Брестской области Республики Беларусь*.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 августа 1944 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство старшине Чупилко Михаилу Куприяновичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Награждён орденом Ленина (1944), медалью.

Имя М.К.Чупилко высечено на памятном знаке Героям-землякам в Каневе. Имя Героя носят школы в деревне Макарово Даниловского района Ярославской области, в селе Горобиевка. 

КРЕПЧЕ МЕТАЛЛА

Вон уже виднеются цепи наших солдат в белесых от зноя и пота гимнастерках. Они спешат вперед, на исходный рубеж. Бесшумно и упрямо, цепь за цепью, рассыпаются бойцы по заболоченной пойме небольшой речушки. Вспомнилось, называется она Добосна. А за ней на карте обозначена деревня Поболово — несколько едва заметных квадратиков. Но сколько их, таких же, осталось позади: Колосы, Колотовка, Сачки... Да разве сразу припомнишь все населенные пункты, которые с боем прошел 713-й самоходно-артиллерийский Уманский полк, населенные пункты, за овладение которыми сражался экипаж самоходной артиллерийской установки, управляемой механиком-водителем старшиной Михаилом Чупилко.

И вот — снова бой.

Его приближение угадывается по напряженной тишине. Пехота бесшумно покидает укрытия и сосредоточивается на исходных рубежах для стремительного броска на вражеские траншеи.

Тихо, тихо... Ни звука не доносится и оттуда — со стороны неприятельской линии обороны. Но натренированное солдатское чутье распознает обманчивость фронтового молчания. Вот-вот оно готово расколоться. И тогда — пойдет, загромыхает, заухает! И в этом хаосе огня и грохота ему, старшине Чупилко, следует расчетливо и точно найти вражеские огневые точки, направить на них свою бронированную машину, подавить огонь врага.

— Обеспечить продвижение пехоте! — приказал командир дивизиона.

Коротко. Ясно. Но это «обеспечить» на поле боя разрастается в непомерно большое понятие. Нет, даже не в понятие. Оно становится действием, заставляет напрягать до предела ум, мускулы, волю.

Это отлично знал командир полка гвардии подполковник Васильев, знал механик-водитель старшина Чупилко, знал каждый боец. От них всех теперь зависел успех предстоящего сражения наших войск за маленькую белорусскую деревню Поболово.

Напряжение растет.

Голубое утреннее небо прочертила белая полоска сигнальной ракеты. Она, словно узенькая радуга, описав полукруг, взвилась ввысь и там с треском рассыпалась огненными брызгами. Вслед за ней — вторая. Но ее звука Михаил уже не слышал. Все заглушило надсадное урчание запущенного мотора.

Над деревьями дрогнул невидимый гудящий полог. Это с закрытых позиций дали первый залп наши тяжелые орудия. Вскочили и, стреляя на ходу из автоматов, устремились вперед пехотинцы.

Старшина Чупилко привычным движением отпустил педаль сцепления, и машина грузно тронулась с места. Зыбкая болотистая почва проседала под стальными траками гусениц, сдерживала движение. Михаил дал газ.

Учащенно забился металлический пульс мотора, и самоходка, постепенно увеличивая скорость, ринулась в надвигающуюся пелену утреннего тумана.

Рядом бежали солдаты.

Что-то глухо полоснуло по бронированному борту машины. Впереди вырос и сейчас же разлетелся веером огненный смерч.

Старшина до предела увеличил скорость. Только бы проскочить огненную завесу!

Обеспечить! Надо во что бы то ни стало обеспечить продвижение пехоты.

Из густого, непроглядно-молочного тумана вынырнули шеренги кольев, опутанных колючей проволокой. Значит, враг близко, совсем рядом.

Вереницы стремительных огненных точек понеслись навстречу. Они плюхались в лобовую броню, проносились наискосок, зарывались во влажную землю перед самой машиной. Но Чупилко не обращал на них внимания. Пули не страшны для покрытой толстым слоем прочной брони самоходки.

Водитель заметил, что левее огненные точки сливались в прямую пунктирную линию. «Пулемет», — догадался старшина и повернул машину в его сторону.

Гитлеровцы открыли огонь прямо по машине.

Самоходку резко качнуло. Это ударила установленная на ней пушка. Секунда... За линией вражеской «колючки» полыхнул огонь. Пулеметная трасса мгновенно оборвалась.

А тяжелая машина уже неслась на следующую пулеметную точку врага, разметая колючие заграждения, подминая под свой стальной корпус брустверы чужих окопов, огневые точки врага.

Враг дрогнул. Но отступить пришлось немногим. Подоспевшая пехота забросала окопы гранатами.

...Передышка. Вернее даже не передышка, а своеобразная фронтовая пятиминутка, необходимая для уточнения боевой задачи.

И снова — «Обеспечить продвижение пехоты!»

На этот раз продвигаться надо через речку Добосну. На ее противоположном берегу гитлеровцы отрыли глубокие траншеи, установили минометные батареи и противотанковые пушки.

Здесь враг рассчитывает задержать наши войска, приостановить развивающееся наступление.

К самоходке Чупилко подошел сам командир полка гвардии подполковник Васильев.

— Видите мост?

— Так точно!

— Захватить и удержать! — Васильев пристально взглянул в глаза бойцов. — Вопросы есть?

— Никаких нет, товарищ гвардии подполковник. Все ясно!

— Действуйте!

— Есть действовать!

Надсадно взвывает мотор. Перед самой смотровой щелью то и дело поднимаются косые всплески огня и земли. Из-за толщи брони глухо доносятся раскатистые толчки снарядных разрывов. Мост... Неширокий деревянный настил с покосившимися и кое-где сорванными перилами. Но тем не менее это мост, или, говоря военным языком, средство переправы, и притом единственное на этом участке фронта.

С противоположной стороны лихорадочно бьют орудия. «Противотанковые», — мысленно отмечает опытный в таких делах старшина Чупилко.

Короткая остановка.

Орудие самоходки чрезвычайно метко посылает один за другим снаряды за речку, в зону расположения вражеских опорных точек.

Снова резко взвывает мотор.

Снова стальная машина рвется вперед, трескуче перебирая траками расшатанные бревна видавшего виды настила.

Трое солдат в чужих серо-зеленых мундирах крадутся вдоль перил. В прыгающей панораме смотровой щели мелькают их суетливые фигуры. Что в руках у гитлеровских солдат? Конечно, взрывчатка. Хотят взорвать мост, задержать наши войска на противоположном берегу, сорвать атаку.

Не выйдет! Михаил уверенным поворотом рычагов толкает машину в сторону, к самой кромке настила, по которому перебегают гитлеровцы. Последствий он не видит. Но опытный водитель знает, что там, где прошли траки, ничего не осталось. Теперь — скорей, скорей на противоположную сторону.

Наконец гусеницы самоходки перестали отсчитывать бревна настила и мягко коснулись земли. Тотчас же ухнуло орудие. Еще, еще... Снаряд за снарядом ложились на огневые точки врага.

Гитлеровцы яростно долбили одинокую машину противотанковыми снарядами. Но сзади уже неудержимо двигалась лавина атакующих рот. Миновав мост, они растекались по узкому плацдарму, расширяя фронт прорыва.

Жаркий бой вскипел с новой силой.

Вдруг очень сильный удар сотряс весь корпус самоходки. Смолкло ее орудие. Конец!

Сколько раз бывалые механики-водители рассказывали старшине Михаилу Чупилко о таком страшном ударе — попадании в орудийное отделение машины. В таком случае лишенная огневой точки самоходка становится беспомощной металлической коробкой. Ее надо немедленно выводить из боя.

Из боя? А он грохочет рядом, вокруг.

Вот одна за другой залегли цепи наших пехотинцев. Окапываются. Вражеские пулеметы, не умолкая, строчат по советским бойцам, прижимают их к сырой земле. В шахматном порядке, странном в этом необозримом хаосе боя, ложатся фашистские мины.

Молодой лейтенант порывается поднять бойцов, но безуспешно. Плотная завеса вражеского огня стелется над боевыми порядками рот.

Не подняться...

И тогда старшина Чупилко двинул свою самоходку на вражеские позиции.

Её пушка молчала. Но работал мотор, яростно скрежетали траки, подминая и расплющивая гитлеровские пулеметы. Перед разрезом смотровой щели качнулся и пропал длинный пятнистый ствол немецкого противотанкового орудия. Заскрежетал по металлу металл. Справа в поле зрения возникла минометная батарея. Немцы суетливо сновали у стволов, посылавших одну за другой смертоносные мины в боевые порядки наших частей.

Если раньше он выбирал удобную позицию для ведения орудийного огня, то теперь рассчитывать приходилось лишь на скорость и вес машины. В них и только в них заключалась ударная сила. И Михаил яростно давил гитлеровцев, их огневые точки, разметал проволочные заграждения и другие препятствия.

Однажды он с земли видел, как в воздушном бою советский летчик, у которого, видимо, кончился боезапас, таранил вражеский самолет. Думалось, что таран возможен только в небе. А сейчас Михаил Чупилко один за другим совершал многочисленные тараны вражеских оборонительных позиций. Да, это были именно тараны, грозные и неудержимые.

...Близко, перед самой лобовой частью машины, стремительно пронесся огненный хвост. Выпущенный гитлеровцем фауст-патрон пролетел мимо.

Михаил моментально догадался — стрелок засел у крайнего слева вражеского миномета.

— Нет, не возьмешь! — со злостью крикнул Михаил.

Поворот.

Полный газ!

Мелькнуло бледное лицо гитлеровца. Подброшенный массивной грудью самоходки, миномет отлетел в сторону и тут же хрустнул под ее напором.

...В бою за деревню Поболово самоходное орудие старшины Михаила Куприяновича Чупилко уничтожило шесть противотанковых орудий врага, двенадцать пулеметов, три минометных батареи и до шестидесяти солдат и офицеров противника. Этот подвиг вписан в славную летопись сражений войск 1-го Белорусского фронта на Могилевском направлении.

Но об этом отважный старшина узнал после. А в бою он упрямо вел свою израненную машину по вражеским окопам и огневым точкам, гусеницами давил гитлеровцев, расчищая путь наступающим советским ротам.

И бойцы шли за его машиной. Шли, в азарте боя не задумываясь над тем, как это может лишенная орудия самоходка продолжать сражение, громить и громить врага.

Наконец на окраине взбудораженного боем белорусского села смолк последний выстрел. Но никогда не смолкнет слава героев, слава людей, которые умели стойко бороться даже там, где не выдерживал металл, слава людей, одержавших нашу большую всенародную победу. Орудие самоходки чрезвычайно метко посылает один за другим снаряды за речку, в зону расположения вражеских опорных точек.

Биографию подготовил: В.В.Примаченко