Кривенко Николай Александрович — пулемётчик 386-го отдельного батальона морской пехоты военно-морской базы Черноморского флота, сержант.

Родился 8 февраля 1921 года в станице Тверская ныне Апшеронского района Краснодарского края в крестьянской семье. Русский. Окончив 7 классов, работал оператором в тресте «Хадыжнефть» Краснодарского края.

В РККФ с 1940 года. Служил в частях противовоздушной обороны (ПВО) Черноморского флота. Участник Великой Отечественной войны с 1941 года.

Пулемётчик 386-го отдельного батальона морской пехоты военно-морской базы (Черноморский флот) сержант Николай Кривенко в ночь на 1 ноября 1943 года в составе батальона в числе первых с десантом высадился на Керченский полуостров в районе посёлка Эльтиген (ныне – посёлок Героевское в черте города Керчь Республики Крым). Он принимал активное участие в отражении девятнадцати контратак вражеской пехоты, поддержанной танками. Подбил гранатами танк противника и уничтожил танковый десант, просочившийся в тыл батальона.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 ноября 1943 года за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство сержанту Кривенко Николаю Александровичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 3706).

В декабре 1943 года отважный морской пехотинец Николай Кривенко участвовал в боях по прорыву батальона из Эльтигена на южную окраину Керчи и овладению горой Митридат.

В 1946 году Н.А. Кривенко демобилизован. Жил в городе Лабинск Краснодарского края.

Скончался 3 декабря 1995 года. Похоронен на Городском кладбище в городе Лабинск.

Награждён орденом Ленина, орденами Отечественной войны 1-й и 2-й степени, медалями.

Имя Героя присвоено школе № 72 города-героя Керчь. Его имя увековечено на Мемориале в городе Лабинск.

НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ КРИВЕНКО - НАШ ГЕРОЙ-ЗЕМЛЯК

Тот страшный год ушёл в далече,
Но в светлом Храме всякий раз
В свой день и час мы ставим свечи
Всем павшим, память - она в нас.
Михаил Рязанов

Жизнь каждого человека по-своему дополняет историю страны. Судьбы людей военных лет – это незабываемые страницы летописи нашей Родины.

Всё дальше уходят в прошлое события Великой Отечественной войны, все меньше остается ветеранов, переживших те суровые годы, но мы не имеем права забывать об их мужестве, стойкости, позволившим выстоять и победить врага.

Немалый вклад в Победу над фашизмом внесли мои земляки.

Одним из них был Николай Александрович Кривенко – Герой Советского Союза. Удивительно скромный и добрый человек, Николай Александрович приходил в школу, беседовал с учащимися, о чем рассказывают исторические музейные материалы.

Он в довоенные годы служил в частях ПВО Черноморского флота. С первых же дней войны - пулемётчик морской базы, участвовал в боях под Новороссийском, высаживал на Малую землю десант Куникова.

...Всегда весёлый, остроумный командир Николай Кривенко на этот раз был озабочен. Он только похлопал чумазого парнишку по плечу, улыбнулся уголками губ: на Вальке Сидорове смешно свисала тельняшка непомерно большого размера.

Приказ был лаконичный: «Ночью, 4 февраля 1943 года подразделению десантных катеров обеспечить переброску морской пехоты с безымянного мыска, что в двух милях от Кабардинки.

Куда? Точные указания получите от командира десанта».

Через три часа катера вышли из гавани и легли на курс параллельно берегу. Кривенко шёл замыкающим. Море штормило, свинцово-чёрные валы мерно били о борт, ветер срывал пенные гребни и миллионами брызг обдавал рулевую. Ночь выдалась светлая, справа тянулся сереющей полосой 6eрег, оттуда неслись пушечные раскаты прибоя.

- Куда же их чёрт несёт, - выругался Николай, видя, как мотоботы прошли намеченный ориентир.

- Сидоров, убавь обороты!

На небольшой скале командир различил чернеющую фигуру и чёткие точки световой морзянки.

- Кажется, здесь!

Пристали к берегу благополучно. Кривенко, бросив подбежавшим бойцам мокрые концы швартовых, маневрировал на малых оборотах. Посадка длилась считанные минуты. То и дело слышалась приглушённая команда: пехотинцы строились группами и по сходням поднимались на борт. В это время в бухточку подошли остальные катера.

- Передай всем следовать за мной, курс - Мысхако.

Небольшого роста, подвижный человек с маузером через плечо, отдав распоряжение сигнальщику, повернулся к Кривенко. - Куников. - Как машина, командир?

- В порядке!

- Моторист?

- Отличный!

- Ну, как говорится, с Богом!

Взревели двигатели, забурлила вода. Катер, подпрыгивая на волне, понёсся в ночь к вымершим вражеским позициям правее Станички, навстречу подвигу, который золотой страницей впишется в историю Великой Отечественной войны. Кто знал тогда! А пока Куников стоял в двух шагах, молчалив, задумчив. Смотрел на вырисовывавшийся изогнутый силуэт горы Колдун. Думал. Тихо переговаривались бойцы. Кривенко оглянулся: следом в кильватер шли остальные суда. А вскоре над изломанной береговой чертой, вспыхнув, повисла предательски яркая ракета. Заохало, захлебываясь, эхо прибрежных лощин. Стальные носы катеров с хрустом резанули ракушечник мелководья. И вот, мощное, боевое, матросское «Полундра» прогремело окрест...

...Буйный май курчавил склоны геленджикских высоток, глаз слепили выступы скал. Звеня моторами, в небе пронеслась в сторону Новороссийска четвёрка ястребков. Валька Сидоров сидел в тенистой беседке плавбазы, шуршал газетами. Катерники получили краткосрочный отдых и разошлись кто куда. Кривенко обдумывал письмо, морщил лоб, отыскивая нужное слово, - ласковое, тёплое - писал матери.

- Николай Александрович, - кликнул Сидоров, - читали в газете постановление Президиума Верховного Совета о присвоении майору Цезарю Куникову звания Героя Советского Союза, посмертно за Малую землю?

Кривенко выхватил газетный листок, впился глазами в серые строчки, потом, опустив руку, спросил:

- Помнишь февральской ночью десант с Кабардинки?

- Ещё бы.

- А человека в фуфайке с маузером? Впрочем, откуда тебе из твоей ямы увидеть. Считай палубу нашего мотобота отныне легендарной: на ней сам Куников стоял!

Моряку и в голову не приходило, что пять месяцев спустя, день в день 22 ноября, его имя тоже узнает вся страна.

Гитлеровское командование считало западный берег Керченского пролива неприступным укрепрайоном.

Но в начале ноября 1943 года именно здесь был высажен десант южнее Керчи, в районе Эльтиген. Противник пытался сбросить десанты в море. Однако советским частям удалось удержать плацдарм, расширить его и после ожесточённых боёв выйти к северо-восточным окраинам Керчи.

Эльтиген. Крохотный рыбацкий посёлок, выжженные южным солнцем обрывистые берега.

Батальон майора Белякова занял оборону в пяти километрах от озера Чурбаш. Правофланговыми окопались «безлошадные» катерники. По приказу командования, затопив суда, они тоже влились к морским пехотинцам. Противотанковый ров, вырытый ещё в сорок первом, служил линией обороны. Думали день-два просидеть здесь, а вышло месяц с лишним. Здесь же встретили 26-ю годовщину Октября. В перерыве меж атаками гитлеровцев по рву прошёл от точки к точке комиссар Рябоконь.

- Продержимся, братцы? - И тут же в шутку, строго, к Кривенко: - Ну как, письмо невесте написал? А то пакуй в бутылку и в пролив.

- А если мы, того, тоже туда?

- Поговори мне, конопатый. - Майор грозит пальцем Сидорову, улыбнулся, преобразился в лице, и мечтательно: - После войны, приезжай сюда и вон с того мыска – в воду. Купайся на здоровье.

Бойцы хохочут.

- Танки, ребята! - кричит наблюдатель горбоносый абхазец Сандро. Гулко ударили противотанковые ружья. С неба на позиции камнем ринулись немецкие пикирующие бомбардировщики.

Кривенко увидел, как из-за курганчика вынырнули семь танков, и на полном ходу понеслись к их флангу. Из короткоствольных пушек острыми язычками вырывался огонь. Горизонт застилала туча песчаной пыли.

- Ближе, ближе, гад! - Кривенко, волоча за собой связки гранат, полз навстречу. Что овладело им? Дикий азарт, безумная храбрость? Где-то в уголке сознание буравом сверлила мысль: на учениях неплохо получалось - броском под гусеницу.

Грохот ближе. Казалось, рвётся, трещит гигантская парусина хмурого неба. С танка, наверное, заметили безумца, во весь рост с рогатой связкой. Перекрещиваясь, схлестнулись пулемётные очереди. Но поздно. Стальное, дышащее жаром тело машины вдруг содрогнулось от удара и, как грохнувшийся на бегу скакун, задрожало в надсадном рёве моторов. Второй удар клинит приплюснутую башню с паучьей свастикой.

Упавшего Кривенко подхватили товарищи. Взрыв, второй... пятый. Пехота делала своё дело. Громады танков застыли, чадя дымом в зыбком холодеющем мареве сумерек.

Контуженный смельчак открыл веки на другой день.

- Где мы?

- Там же, Коля. Ни шагу назад.

Комиссар приложил к его пылающему лбу мокрый платок. Не знал он, да и все оставшиеся в живых здесь, что в далекой Москве диктор Совинформбюро Левитан на всю страну огласил, в числе других героев, имя крестьянского парня из станицы Тверской...

Таких людей, каким был Николай Александрович, осталось мало. Сердце сжимается, когда в День Победы идут (а в основном уже едут) ветераны.

Ещё десять лет назад они шли дружной колонной, а сейчас... К сожалению, время неумолимо!

Улицы нашего города носят имена известных и малоизвестных людей. Я хочу, чтобы одна из улиц Лабинска носила имя Николая Александровича Кривенко. Неповторимые названия: Леонтьева, Турчанинова, Шервашидзе - свидетельствуют о человеческой благодарности землякам, которых уже нет среди нас. Имена их прославляют наш город, и мы должны гордиться этим, не забывать о них.

Когда мы узнаём о героях-земляках, наша жизнь наполняется смыслом.

Их трудная судьба вплетается в наши судьбы. И отступает назад всё мелкое, наносное. И солнце по-другому светит, и холодный, пронизывающий ветер не кажется таким сильным… Жизнь наполняется новым чувством - большим, светлым, высоким.

Конохова Алина, 6 класса, средняя общеобразовательная школа № 7, город Лабинск.

Биографию подготовил: Уфаркин Николай Васильевич (1955-2011)