АЛЕКСАНДР РОДИМЦЕВ

Великая Отечественная война застала полковника Родимцева в маленьком городке на Украине. Он командовал авиадесантной бригадой, осваивая новую воинскую специальность. Ведь начинал он в кавалерии, а в Испании, был добровольцем-пулеметчиком. Авиадесантники очень гордились своим командиром - Героем Советского Союза. Родимцев никому не рассказывал о себе, но среди подчиненных ему бойцов ходили легенды о капитане республиканской армии Испании, преградившем фашистам путь в Университетский городок в Мадриде. Капитан заменил на посту пулеметчика и заставил фашистов откатиться вспять.

Говорили о том, что Родимцев - один из тех, кто сделал знаменитой маленькую испанскую речку Харама, ставшую непроходимым для врага рубежом.

Да, Родимцев был на Гвадалахаре, был под Брунете и под Теруэлем. Красноармейцы срочной службы, пехотинцы, с достоинством носившие голубые петлички десантников, видели в своем командире образец и пример. И настала пора им, двадцатилетним, доказать, что они достойны своего командира.

Десантники под командованием Родимцева были брошены на оборону Киева и сосредоточились на главной улице Киева - Крещатике. И когда гитлеровские генералы уже заготовили телеграмму о том, что Киев захвачен ими, родимцевцы нанесли фашистам встречный удар. 20 дней августа сорок первого года авиадесантный корпус, в который входила бригада Родимцева, вел ожесточенные бои, то и дело переходившие в рукопашные схватки. Поддерживаемые артиллеристами, десантники продвигались за сутки метров на 800. Но они шли на запад. Шли на запад в августе 1941 года! Кто участвовал в Отечественной войне, никогда не забудет этот трагический месяц, поймет, что значило для той поры - идти на запад. Десантники прошли с непрерывными боями 15 километров на запад, чтобы держать оборону в Голосеевском лесу, этом Университетском городке Киева.

Таково боевое крещение солдат, которыми командовал Родимцев. Геройство их командира передалось этим молодым, никогда доселе не воевавшим парням.

На исходе августа бригада была выведена севернее Киева, для того чтобы продолжать обучение авиадесантной специальности. Но в то время быстро менялись обстоятельствами 1 сентября десантники Родимцева опять оказались в бою. Они стали на реке Сейм и не дали фашистам пройти ни шагу, пока не были полностью окружены. Слаженными действиями корпус прорвал крепкое кольцо и в трехдневных боях вышел из окружения. К опыту боев на реке Хараме прибавился опыт боев на реке Сейм. Тогда еще полковник, командир бригады, не знал, что придется ему вести бои на Волге, но был твердо уверен, что он будет форсировать Вислу и Одер, увидит Эльбу. Облик генерала Огнева в известной пьесе "Фронт", появившейся в те времена, воспроизводит много черт, присущих Родимцеву, в части которого бывал не раз Александр Корнейчук.

Имя Родимцева широко известно в нашем народе, и славу его принято связывать с боями за волжскую твердыню. Но я потому так подробно остановился на начальном периоде войны, что для 13-й гвардейской дивизии мужество было подготовлено суровыми боями, явилось продолжением боев на Крещатике и под Тимом, а для ее командира - и продолжением боев в Университетском городке Мадрида и под Гвадалахарой.

А 13-я гвардейская дивизия под командованием генерал-майора Александра Родимцева после боев под Харьковом находилась в резерве на левом берегу Волги. Гвардейцы волновались: горько им было находиться в тылу, когда на подступах к Сталинграду шли такие тяжелые бои. Но сам Родимцев был спокоен, вернее, ничем не выдавал своего волнения. В красноармейской гимнастерке с генеральскими петлицами, в простой пилотке, с рассвета до глубокой ночи отрабатывал он с бойцами тактику уличного боя.

Положение в районе Сталинграда стало очень тяжелым начиная с двадцатых чисел августа 1942 года. Но самые тяжелые дни наступили в середине сентября. Вот тогда 13-я гвардейская дивизия получила приказ сосредоточиться в районе Красной Слободы и переправиться в центр города.

Эта переправа гвардейской дивизии уже вошла в историю, о ней немало писалось. Но вновь и вновь заставляет часто биться сердце воспоминание об этой переправе через Волгу. Дивизия переправлялась в том месте, которое гитлеровцы выбрали для себя; здесь они намеревались входить в побежденный город. Прямо в острие главного удара врага вонзилось острие нашей 13-й гвардейской. Дивизия шла туда, где уже сосредоточились сотни танков противника, отборные пехотные дивизии. На том берегу реки, как свидетельствуют воспоминания маршалов Еременко и Чуйкова, нами уже были пущены в бой последние силы.

Эта единственная в своем роде переправа под ураганным огнем противника не могла быть поддержана нашим артиллерийским огнем - попали бы в своих. Из простреленных баков нефтехранилища в Волгу вылилось горючее. Река пылала, огонь гасили лишь фашистские снаряды, разрывавшиеся повсеместно. Сквозь этот сплошной огонь двигались бронекатера Волжской флотилии, баржи, лодки, баркасы с гвардейцами.

Если вы бывали в Волгограде, вы знаете прекрасную набережную, гранитными террасами спускающуюся к реке. Вот в этом месте переправлялась 13-я гвардейская дивизия. На буксирном катере, названном почему-то японским именем "кавасаки", пересек Волгу и штаб дивизии во главе с генералом. Штаб замыкал переправу и переправлялся уже днем, то есть в условиях удесятеренной опасности.

Потеряв немало бойцов при форсировании Волги, 13-я гвардейская стала одной из равноправных частей, защищавших город. Рядом с ней находились другие дивизии и бригады, каждая из которых не менее, чем 13-я гвардейская, достойна быть прославленной в песнях и легендах.

Я не буду повторять историю "дома сержанта Павлова". Этот подвиг бойцов 13-й гвардейской широко известен. Два месяца оборонял маленький гарнизон руины дома, ставшие неприступной крепостью. Я хочу лишь вспомнить, что сержант Павлов узнал о том, что он Герой, только летом 1945 года в Германии, в дни демобилизации. После того как он был тяжело ранен в "своем доме" и эвакуирован в госпиталь, он несколько раз возвращался на фронт (в другие части), чтобы отважно сражаться, снова получить ранение, вылечиться и опять вступить в бой. Однажды он в период затишья увидел выпуск кинохроники "Дом Павлова", но никому не сказал, что это - дом, названный его именем.

К числу невероятных, поразивших мир подвигов 13-й гвардейской нельзя не отнести бой за городской вокзал. Здесь погибли все сражавшиеся и, пока были живы, вокзал не сдали.

Я помню надпись на стене: "Здесь насмерть стояли гвардейцы Родимцева".

Это писалось не после боев - начертали это бойцы, истекавшие кровью, но продолжавшие биться.

Господствующая высота города на Волге - Мамаев курган, на вершине которого теперь высится статуя матери-Родины и разрастается парк Вечной славы, был взят штурмом гвардейцами дивизии. Чтобы уточнить роль дивизии в обороне города-героя, я позволю себе лишь еще раз напомнить читателю, что к моменту переправы дивизии через Волгу на берегу, в районе центральной набережной, уже хозяйничали фашистские автоматчики. Тогда гвардейцам удалось отбить несколько улиц, занять вокзал и ряд центральных кварталов. Центр города так и не достался врагу - его отбили и удержали в руках гвардейцы 13-й дивизии.

"Родимцев будет барахтаться в Волге", - орали рупоры немецких радиомашин. А генерал в почерневшем от дыма полушубке и солдатской шапке проходил на командные пункты полков и батальонов. Скажем прямо, это были не длинные тропинки, но каждый метр грозил гибелью. Сколько атак фашистов отразила дивизия? Это, пожалуй, невозможно сосчитать.

Помню, к 25-й годовщине Октябрьской революции дивизия подводила итоги. Некоторые цифры сохранились в памяти: сожжено 77 танков, уничтожено более 6 тысяч вражеских солдат и офицеров. Позже пленные войск Паулюса показали гораздо более внушительные цифры. Но в дивизии всегда "занижались" цифры успехов.

Генерал находился в городе с момента переправы до победы. 26 января он вместе с группой бойцов вышел на звуки артиллерийской канонады, доносившейся с запада. В батальонах дивизии оставались тогда лишь десятки гвардейцев, и они устремились вслед за генералом. Я видел, как Родимцев вручил знамя бойцам дивизии Н.Т. Таварткиладзе, прорвавшимся в город с берегов Дона. Это было самодельное знамя; на куске красного кумача фиолетовым карандашом было написано: "От гвардейской ордена Ленина 13-й стрелковой дивизии в знак встречи 26 января". Я не знаю, где сейчас это знамя, но мне кажется, что оно является исторической реликвией Великой Отечественной войны. Его передача в руки бойцов, пришедших с запада, символизировала рассечение окруженной в районе Сталинграда группировки противника на две части.

За бои в районе Сталинграда Герой Советского Союза генерал Родимцев был награжден орденом Красной Звезды. Отсюда начался путь генерала и руководимого им соединения на запад. Генерал был назначен командиром корпуса, в состав которого вошла 13-я гвардейская. Боевой путь корпуса проходил по тем местам, где воевала авиадесантная бригада, а в дальнейшем - 87-я стрелковая дивизия, ставшая 13-й гвардейской. Корпус дрался под Харьковом, освободил Полтаву и Кременчуг, форсировал Днепр.

Отправным пунктом для начала этого пути была знаменитая Прохоровка, бои на Курской дуге. Бой под Прохоровкой вошел в историю как одно из грандиознейших танковых сражений. Иногда в рассказах о Прохоровке отходит на второй план роль пехоты. А роль эта была велика и серьезна, ведь одни танки не смогли бы справиться с полчищами врага, пытавшимися использовать Курский плацдарм для решительного наступления, запланированного противником на лето 1943 года.

Танковые соединения Советской Армии вышли в эту битву рука об руку с пехотинцами Родимцева. А затем снова бои развернулись на украинской земле. Большое значение на этом участке фронта имело освобождение города и железнодорожного узла Знаменки. Дивизии корпуса получили наименование Полтавских и Кременчугских, командиру было присвоено звание генерал-лейтенанта.

Вместе со своими войсками вошел генерал и в тот маленький город, где до войны дислоцировалась авиадесантная бригада. Много рек лежало на его пути по территории Родины: Ворскла, Псел, Днепр, Буг, снова Буг - он извилист, - наконец, Днестр. И каждый раз, выходя на берег, генерал вспоминал самую трудную переправу в его жизни - переправу через Волгу и далекие реки Эбро и Хараму. Но на войне воспоминания нужны лишь для действия. И в полевой книжке командира корпуса все это записывалось сухо и деловито - форсирование рек... Без поддержки артиллерии... При поддержке артиллерии... Под воздействием авиации противника... С немедленным разворачиванием боевых порядков и захватом плацдарма на правом берегу... Есть и такая запись: форсирование водной преграды -под воздействием штурмующей и бомбардирующей авиации до 600 самолетовылетов в день...

Лето сорок четвертого года памятно бойцам гвардейского корпуса форсированием Вислы в районе Сандомира. На знаменитом Сандомирском плацдарме фашисты бросили против корпуса Родимцева четыре танковые дивизии, одну механизированную, и две пехотные. Но разве можно было столкнуть в Вислу тех, кого не удалось столкнуть в Волгу?

Корпус укрепился на Сандомирском плацдарме, отсюда он совершил смелый рывок и, прорвав сильно укрепленную позиционную оборону противника, преследовал врага до Одера, с ходу форсировал Одер. Много тяжелых дней было на этом пути. Я не видел Родимцева в унынии. В суровый момент у него только вырывалось откуда-то из оренбургских степей взятое слово "шайтан".

Мокрую европейскую зиму 1945 года Родимцев встречал уже на территории Германии. Он готовил войска к решительному рывку, к наступлению, завершившемуся 24 апреля 1945 года выходом на Эльбу в районе города Торгау.

Под стенами этой замшелой крепости гвардейцы встретились с войсками союзников. Встреча вошла в историю. Американские солдаты, военный путь которых во второй мировой войне был значительно легче и короче нашего пути, удивлялись выправке, здоровью и молодцеватому виду гвардейцев, только что вышедших из ожесточенного боя. Это был большой праздник, радостная встреча, и, казалось бы, для Родимцева и его корпуса, прошедших дорогами войны более семи с половиной тысяч километров, война уже закончилась. Но нет! Корпус получил приказ повернуть на юг, в тяжелом бою он взял бессмысленно разрушенный бомбардировкой союзников Дрезден. Но и здесь 7 мая-воина для Родимцева еще не закончилась.

Корпус получил новый приказ - стремительным броском на юг освободить ряд городов Чехословакии и помочь Праге, где уже вспыхнуло пламя народного восстания. Быстрота и мощность этой операции кажутся сейчас невероятными: ведь войска корпуса участвовали в апреле - - мае 1945 года в тяжелейших боях, каждый из которых казался последним и завершающим. Но не успевал закончиться один бой, как возникала необходимость ринуться в новую, еще - более сложную битву.

В Москве уже гремели торжественные залпы победного салюта, уже в здании Инженерной школы в Карлсхорсте немецкий фельдмаршал Кейтель дрожащей рукой подписал акт о полной капитуляции, а корпус под командованием Родимцева еще сражался в горах Чехословакии.

Гвардейцы ворвались в Терезин, где тысячи узников уже были согнаны для расстрела - чехи, русские, мадьяры, жители многих стран Европы. Опоздай гвардейцы на полчаса, на пятнадцать минут, все было бы кончено.

В этот момент генералу доложили: в толпе собранных на расстрел рожает женщина. Родимцев приказал немедленно доставить ее в медсанбат 13-й гвардейской дивизии, уже подошедшей к Терезину. После боя Родимцев прибыл в медсанбат и узнал, что узница из Венгрии, изможденная, весящая всего около 40 килограммов, родила девочку. Это было событие, взволновавшее всех жителей Терезина. По корпусу прошла весть: девочка и мать живы, ребенка назвали русским именем Валя.

Забегая на много лет вперед, скажу, что Валя Бадаш, гражданка Венгерской Народной Республики, преподаватель Будапештского университета, и генерал-полковник Александр Родимцев являются почетными гражданами города Терезин в Чехословакии и встречались там на праздновании очередного Дня Победы.

Но тогда их встреча в медсанбате 13-й гвардейской дивизии была одноминутной. Войска ринулись к Праге и через несколько часов уже сражались за ее освобождение.

Но и здесь Великая Отечественная не закончилась для Александра Родимцева и корпуса, находившегося под его командованием. Надо было спешить на помощь пылающему городу Кладно.

Лишь 13 мая раздалась команда зачехлить орудия. Боевой путь десантной бригады, затем 87-й стрелковой дивизии, ставшей 13-й гвардейской, и, наконец, корпуса, в который входили 13, 95 и 97-я гвардейские дивизии, исчислялся семью с половиной тысячами километров. К этим семи с половиной в Чехословакии прибавилось еще пятьсот.

Бывают подвиги, делающие бойца героем в удивительно короткий срок: один день - форсирование реки, одна ночь - горящий танк, мгновенная, беспримерно смелая атака. Но есть подвиги, которые не определишь днем, мгновением. Вторая "Золотая Звезда" загорелась на груди генерала Александра Родимцева как отсвет тысячи подвигов, совершенных бойцами его соединения, выпестованными и руководимыми им.

Все эти годы генерал занимался воспитанием войск, воспитанием солдат. Выпестованный армией, ставший в ее рядах комсомольцем и коммунистом, он считается в военной среде человеком легендарной личной храбрости. Как свидетель подтверждаю: да, для генерала Родимцева понятия "страх" не существует. Но не безрассудство, а спокойный, точный расчет всегда руководил им в боевой обстановке. По счастливой случайности ни одна пуля, ни один осколок ни разу не задел его. Он вышел из войны молодым человеком, с едва серебрящейся головой и веселыми юными глазами в тяжелых, словно набухших от четырехлетней бессонницы веках...

Евгений Долматовский