Онищенко Григорий Харлампиевич — наводчик орудия 886-го артиллерийского полка 322-й стрелковой дивизии 13-й армии Центрального фронта, младший сержант.

Родился 22 августа 1913 года в селе Анновка ныне Петровского района Кировоградской области Украины в крестьянской семье. Украинец. Член ВКП(б) с 1943 года. Образование начальное. Работал председателем колхоза.

В Красной Армии с 1941 года. В действующей армии с февраля 1942 года.

Наводчик орудия 886-го артиллерийского полка (322-я стрелковая дивизия, 13-я армия, Центральный фронт) младший сержант Григорий Онищенко отличился в боях в период с 26 сентября по 10 октября 1943 года в районе села Красное Черниговского района Черниговской области Украины.

Заменив раненого командира орудия, отважный артиллерийский наводчик вёл огонь по противнику до последнего снаряда. Когда кончились боеприпасы, младший сержант Онищенко повёл расчёт в рукопашную схватку и отстоял позицию.

При форсировании рек Десна, Днепр и Припять, и в боях на плацдармах, мужественный воин участвовал в отражении многочисленных контратак противника.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 октября 1943 года за успешное форсирование реки Днепр севернее Киева, прочное закрепление плацдарма на западном берегу реки Днепр и проявленные при этом отвагу и геройство младшему сержанту Онищенко Григорию Харлампиевичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" (№ 1174).

Герой встретил долгожданный День Победы. Но война подорвала его здоровье, и 17 мая 1945 года Г.Х. Онищенко скончался на 32-м году жизни. Похоронен в родном селе Анновка.

Награждён орденом Ленина, медалями.

"СОЛДАТ И ПОЛКОВОДЕЦ"

Первый раз рядовой Онищенко увидел генерала Н.Ф. Ватутина на собрании боевого актива под Воронежем. Немцы тогда взяли Ростов, проникли на Кубань и Кавказ, рвались к Волге. Тяжелое было время, но командующий не унывал и не давал падать духом солдатам. Его оптимизм и уверенность в победе невольно передавались окружающим.

Вторая встреча с генералом произошла после Курской битвы. Ватутин вышел на трибуну, внимательно оглядел собравшихся (тоже боевой актив), улыбнулся и сказал просто:

- Ну вот, товарищи, вашими усилиями совершено еще одно чудо. После Сталинграда мы свернули шею врагу под Курском. Теперь предстоит большое наступление. Нас ждет Украина, Днепр, дорогой нам всем Киев!

Онищенко сидел перед трибуной и во все глаза глядел на Ватутина. Ему казалось, что генерал обращается только к нему одному. И солдату захотелось сказать командующему, как важно для него, Онищенко, всё то, о чём тот говорит...

Когда командующий закончил своё выступление, Онищенко первым попросил слова, безо всякой робости вышел на трибуну, рассказал то, о чём думал, и просил командующего не медлить с приказом, поскорее поставить войскам задачу на наступление. А там уж их солдатское дело. Он и его товарищи научились бить врага.

После собрания Н.Ф. Ватутин пригласил Григория Харлампиевича Онищенко на чашку чаю...

Николай Фёдорович с большим вниманием слушал рассказы Онищенко о солдатской жизни, о том, какие недостатки имеет "мухобойка" и как плохо, что в орудийном расчёте нет ни одного автомата. До сих пор артиллеристам приходится таскать за плечами крайне неудобную "старушку" - винтовку. А ведь идёт война автоматов, война моторов!

Ватутину понравился такой разговор. Винтовка - "старушка", 45-миллиметровое орудие - "мухобойка". Меткие выражения солдата заставили полководца улыбаться и серьёзно задуматься. На прощанье генерал обнял Онищенко и вручил ему именной автомат ППШ.

В части Григория Харлампиевича ждал новый сюрприз: весь боевой расчёт получил автоматы, и он, рядовой Онищенко, стал наводчиком уже не какой-нибудь "мухобойки", а модернизированного орудия с удлинённым стволом, для которого не страшны были ни "тигры", ни "пантеры".

Части 13-й армии стремительно преследовали врага. В районе Батурина, почти на том самом месте, где два года назад выходил из окружения Онищенко, они форсировали реку Сейм, освободили города Конотоп, Бахмач, Нежин, вышли к Десне, с ходу форсировали её и подошли к Днепру.

Днепр не Десна и не Сейм. Могуче катит он свои воды. Противоположный берег - вон где он! Полкилометра, а местами и больше. Солдаты зачесали затылки. "Тут нужно разом, - говорили они, - и без задержки пошёл, пошёл! Испугаешься, замешкаешься, всех враг потопит".

Пришла очередь переправляться и расчёту Онищенко. Орудие погрузили на плот и рано утром отвалили от берега. Плыли так, как вообще плавают плоты, - очень медленно. Вокруг рвались снаряды, вздымая фонтаны воды. Плот не дошёл до западного берега метров тридцать, как был разбит прямым попаданием. Бревна разлетелись в разные стороны. Орудие пошло ко дну. Онищенко контузило. С трудом выбрался он на берег. Кружилась голова, ноги не повиновались. Огляделся: никого и ничего от боевого расчёта не осталось. Но именной автомат, подаренный Ватутиным, каким-то чудом остался висеть на шее. Вдруг он увидел, как за одно из брёвен судорожно хватались чьи-то руки. Онищенко бросился в воду и вытащил новичка Сухова. Солдат был тяжело ранен и вскоре скончался.

Рядом трещали пулемёты и автоматы. Стреляли только что переправившиеся товарищи. Онищенко увидел фашистские танки и вспомнил, что на плацдарме нет ни одного орудия. Тотчас же бросился в воду. Он не помнил, как долго боролся со стихией. Сначала извлёк два ящика со снарядами, нашёл три автомата, начал искать орудие. Было холодно. Наводчика бил озноб. Кружилась и страшно болела голова. Уши заложило. Вот и пушка. Онищенко, напрягая все силы, принялся тащить её из воды. Он уже ступил ногами на берег, как неожиданно увидел перед собой здоровенного гитлеровца.

- Шнель, шнель! - заговорил тот, наставляя на Онищенко автомат и показывая на орудие. Гитлеровец потешался, скалил зубы. Русский солдат в мокрой, прилипшей к телу одежде, щёлкающий от озноба зубами, казался ему ничтожным и жалким.

Онищенко продолжал стоять всё в той же позе, держась за станину орудия и соображая, как ему схватиться за автомат. А висел автомат сзади в крайне неудобном положении. Гитлеровец как бы угадал, о чём думал Онищенко, подошёл к нему ближе и протянул левую руку, чтобы взять автомат. Что произошло в этот момент, Онищенко потом и сам не мог объяснить. Запомнилось только бледное, искажённое лицо с рыжими, подбритыми, как на карикатурах у Гитлера усиками. Автомат фашиста лежал на земле, а за именной ППШ держались четыре руки. Две из них волосатые, с широкими, как лопаты, ладонями.

Вступив с врагом в смертельную схватку, Онищенко не допускал и мысли, что фашист может его победить...

Онищенко повернулся и направился к орудию. Справа и слева шли бои. Он их не слышал, скорее видел и чувствовал ногами: под ними вздрагивала земля. Совсем близко виднелись огненные вспышки, красивые дуги трассирующих пуль. По дороге на Нижние Жары сновали вражеские танки, броневики, грузовые машины с пехотой. Значит, там успешно форсировали Днепр, и враг принимает меры, чтобы сбросить наступавшие части в реку. На северном участке тоже шёл бой за плацдарм. А здесь, где стоял он с орудием, разве это не плацдарм?

Онищенко захотелось каким-то образом сообщить на восточный берег своим, чтобы переплывали сюда, к нему. Орудие он поставил там, где валялась плита от разбитого миномёта и лежали два мёртвых советских солдата. Как видно, ребята дрались до последней возможности. Онищенко подобрал оставшиеся гранаты и мины, снёс в укрытие, оправил лопатой орудийную площадку, оборудовал несколько запасных позиций. Нашлась даже бронебойка. Искал ракетницы, чтобы подать сигнал. И вдруг Онищенко увидел легковую машину. Он лёг на землю и стал ползти к пушке. Машина "оппель-капитан" остановилась в полукилометре. Из неё вышло четверо.

Осторожно, чтобы не щелкнуть, наводчик вогнал снаряд в дуло и навёл орудие. Целясь, обдумывал и своё положение, что после выстрела нужно сделать, за какой автомат ухватиться.

Выстрел. Машина подскочила и повалилась набок. Офицеры попадали и, согнувшись, разбежались в разные стороны. Онищенко схватил автомат и полоснул двумя длинными очередями...

Так отважный советский воин хозяйничал на плацдарме один. Он стрелял то из автомата, то из орудия, то бросал гранаты. И всю длинную осеннюю ночь не сомкнул глаз. На рассвете герой увидел два вражеских танка. Один из них быстро подбил. Через голову артиллериста теперь летели и наши и фашистские снаряды. Где-то далеко скрипел шестиствольный миномёт. Онищенко пытался выследить этот миномёт и даже выкатил орудие на открытую позицию, но уже ничего больше не мог сделать и ничего потом не помнил: не то уснул, не то потерял сознание...

Отважного воина доставили в госпиталь. Он был в состоянии сильной депрессии. Сказалось крайнее перенапряжение и фанатическое упорство в битве с врагом. С помощью врачей Григорий быстро стал на ноги, а когда был освобождён Киев, снова встретился с генералом армии Ватутиным. Оказалось, что командующий знал всё, что произошло. Он интересовался ходом лечения Онищенко и был искренне рад, когда увидел его в добром здоровье...

И снова они долго беседовали о солдатской службе, об оружии, о слабых сторонах противника. На прощание командующий достал из сейфа красивый пистолет вороненой стали и подал Григорию Харлампиевичу. Солдат посмотрел на гравировку и снова, как на автомате, прочитал своё имя.

- Спасибо, товарищ генерал,- сказал он, краснея.- И эту вещь я употреблю на пользу Родине, как употреблял и ваш первый подарок. Спасибо!

В свою часть Онищенко прибыл в сопровождении офицера. На его груди рядом с орденом Ленина сверкала Золотая Звезда.

А. Гордиенко ("Великая Отечественная война в фотографиях и кинодокументах". Том 3. 1943. - М.: "Планета", 1987, с. 228-229).

Биографию подготовил: Уфаркин Николай Васильевич (1955-2011)